Свои и чужие на Крымском полуострове

Недавно моя хорошая подруга, с которой, впрочем, наши пути-дороги давно разошлись, спросила меня: "Ты, наверное, из-за политики многих друзей порастеряла?" Тогда я задумалась и ответила, что, вроде как - нет, и вроде как - все при мне. А сегодня даже не поняла, а до боли остро осознала - почему.

Меня вряд ли поймут друзья из центральной и западной Украины. Даже с юга - и те не поймут. Зато отчетливо поймут друзья, и здесь подчеркну это слово - друзья - с востока, не говоря уже о крымчанах. О тех, кто остался рядом.

Меня вряд ли поймут те, у кого с детства была вышиванка. И кто в средней школе (уже не помню, какой это год -  2005, 2006?), надев вышитую небесно-голубыми нитками вышиванку и джинсы, не шел в школу, встречая ошарашенные взгляды однокласнников и учителей. Одни никак не могли взять в толк, а че это я так вырядилась, вторые - почему не по форме. Вы в 11-12 лет отвечали на вопрос сверстников: "А почему ты надела вышиванку?" Если да - вы меня поймете, нет - вряд ли.

А вас с классом в этой же вышиванке "централизованно" (до сих пор ненавижу это слово :-) ) не вывозили на площадь Ленина (!) в "музей истории НАТО" (!) организованный в палатке (!) Компартией Украины в Крыму (!), нет? А меня вывозили. И ходила я вокруг этой палатки со скучающим видом и думала - слетятся-таки эти самые "коммунисты" дружно офигевать с моей абсолютной невписываемости в эту идиллию или нет?

Через 5-6 лет я в той же вышиванке (благо, комплекция позволяет до сих пор) шла по центру Симферополя на День Независимости. Вы знаете, что такое День Независимости в Крыму? Вы знаете, что такое носить вышиванку в Крыму, когда это еще не было ни мейнстримом, ни протестом? Это была метка. Обычная такая метка, которая по реакции окружающих позволяла понять: свой или чужой. Я помню тот день. Нас было двое тогда - я и замечательный парень, защищающий сегодня Украину на Восточном фронте. Бело-синяя и черно-красная вышиванка. И взгляды. И острое чувство самоидентификации.

Я всегда отвечаю, что не скучаю по Крыму. По дому, по улочкам, по морю почти не скучаю. Мой Крым уехал со мной - вот эти самые люди, которые улыбались мне на улицах тем летом. Вот эти самые люди, которые одалживали у меня украинские книги. Вот эти самые люди, которые были чуточку лучше, чуточку добрее, чуточку сильнее и увереннее в том, что всеобщая серость когда-нибудь отступит.

Они здесь, со мной. И там тоже. Не всегда нужно знать их лично (хотя боже мой, как много прекрасных людей я, оказывается, знала и знаю лично!), чтобы понимать: они - свои. Такие же "ненормальные". Такие же отчаянные. Такие же принципиальные и честные в своем стремлении быть собой.

Ведь вся эта история с переселенцами - теми, которые "политические", или как там нас еще называют - это история про неистовое желание оставаться собой. Но те, кто остался там и борется изо дня в день - они точно знают, что мы понимаем, что они чувствуют. Потому что мы сами были такими: не под дуломи автоматов, но под дуломи взглядов. Не под угрозой ареста, но под гнетом непонимания. И сегодня бессильно сцепили зубы те, кто понимает. И они мысленно с Вами. Мы все - с Вами. Со Своими, которых много лет видели издалека, но, к сожалению, упустили тот момент, когда нужно было объединяться. В следующий раз не замешкаемся.

И да, я не хочу назад, в Крым. Я давно осознала и приняла, что это место для меня чужое, далекое. Что, возможно, в моей судьбе этот поворот был хоть и крутым, но верным -  я должна была уехать. Но все те, кто остался на полуострове страха и те, кто переехал на материк, держат для меня невидимую планку и никогда не позволяют мне забывать, кто я и кем бы я стала без них - тех, кто помогал оставаться собой.

Contra spem spero

Це складний час. Складний фізично, розумово й емоційно. Складний через необхідність бути в трьох місцях одночасно і думати про сотню речей одразу. Складний, бо часто доводиться відчувати себе мурахою, який тягне за собою щось втричі більше і з першого погляду - непідйомне. Складний, бо не завжди бачиш кінцеву мету, не завжди відчуваєш підтримку тих, хто поруч. Не завжди знаходиш в очах близьких те, що шукаєш.

Я відчуваю атмосферу навколо мене розтягнутою пульсуючою сферою. З кожним днем вона ще більше розтягується, а різнокольорові прожилки якихось життєвих ситуацій все відчутніше пульсують. Навколо вибухають малі й великі конфлікти, люди випускають з себе роздратування й злість хвилями, наповнюючи й наповнюючи сферу, підвищуючи тиск всередині.

Стан загального цейтноту, хронічний недосип то від космічного об'єму роботи, то від бажання забити на все і просто відключитися від життя на кілька годин - це норма. Істерики друзів - це норма. Шалене бажання хоч на день усамітнитися водночас із не менш сильним бажанням спілкування з потрібними людьми - норма. Відшукування всередині нових і нових резервів для роботи - норма. Інколи здається, що висмоктала з самої себе вже все - і знову помиляюся. Ні, ще є. Прорвемося.

Найскладніше у всьому цьому - не образити. Не образити тих, хто у цьому самому цейтноті рве жили поруч з тобою. Того, хто просто трапився під гарячу руку. Того, хто вже кілька годин не розуміє, чого саме ти від нього хочеш. Того, хто не так подивися чи не те сказав. Того, хто нічого не сказав, а ти так хтіла почути. Того, хто сказав те, чого ти чути зовсім не хотіла. І так далі.

Інколи мені здається, що саме в цьому плані у мене залізні нерви. Бо я вже давно по-справжньому не психую. Просто глохну ввечері від тиші власного помешкання. І згадую колись давно прочитану книжку Дьяченків, жалкуючи, що не маю власного "зарядного пристрою". Доводиться виробляти енергію самостійно. Або позичати в тих друзів, які в той чи інший момент готові поділитися. 

Піднімаю повіки - занадто повільно...

На столі - шоколад, кава й сонний слухяний нетбук.

Прислухаюсь до себе - втомилась не сильно,

Годинки зо дві ще звучатиме клавішний стук.

І музика тихо з думками сплітається,

І хтось знов спитає про те, що і як,

І смайли без слів, і словами хтось грається,

А я відчуваю, як в грудях рахує "тік-так".

Заряд батареї повільно й невпинно з'їдається,

Нетбук підключу, а собі б де знайти такий дріт,

Щоб знову відчути, як серце ривком прокидається,

Щоб знову відчути життя як нестримний політ.

Я знаю, що скоро, я знаю, ще трошки лишилося,

Доповзу, ні, дійду, добіжу до нової мети.

Посміхнуся, зірвуся, злечу, разом з вітром розвіюся

І зберу в себе краплі такої рідкої тепер теплоти. 

 

Полгода. Бартер с судьбой

То, что я в Киеве уже полгода, поняла с опозданием. Не поверите - по запаху. Запаху осенне-весенней прохлады, отрезвившему меня пару дней назад по дороге в универ. 2 сентября можно было отмечать "полгода переезду". 15 сентября - "полгода, как у меня появилась первая квартира". Съемная, но своя. 1 октября - "полгода поступлению в вуз мечты" и "полгода с момента подписания первого в жизни договора о приеме на работу". 

Я помню, как приехала "на тренинг", осталась "на чуть-чуть", я помню каждого, с кем виделась в первый месяц жизни в Киеве. Кого-то встречала только мельком, с кем-то проводила целые дни. Помню, как медленно приходило осознание, и как, сцепив зубы, принимала, быть может, свои самые важные в жизни решения - тоже помню. 

Как ни странно звучит, сегодня я могу сказать, что после всех этих событий моя жизнь стала какой-то до ужаса, до дрожи правильной. Правильной в каждом дне и ощущении. Ощущении себя - в своем городе, на своем месте, в кругу своих людей, в своем доме... Это странно, это даже немного страшно - понимать, что твоя реальность настолько не совпадает с реальностью тех, с кем тебя ассоциируют. "Вынужденные переселенцы" - это потребность в защите, поддержке и помощи. А мне, по Маслоу, пока только немного не хватает самореализации. Но я уже работаю в этом направлении.

Это такой личный-личный пост. Систематизация ощущений. Примерно раз в месяц я встречаюсь с такими же, как я - людьми, которые покинули свой дом. Когда мы встречаемся глазами, я часто вижу в них ту себя - девчонку с единственным чемоданом, стоящую на холодном ветру возле киевского вокзала. 

Я тогда не знала (но догадывалась :-) ), что чемодан - это фигня. И деньги, на заблокированных счетах ПриватБанка - тоже. Здесь я узнала, что у меня есть не чемодан и даже не вагон вещей, а несколько замечательных людей, которые умеют по-настоящему любить. И которые показали мне, что я не зря, не даром и не по глупости всегда верила в людей. Обжигалась, ошибалась, плакала, кололась, но продолжала грызть кактус :) И ни секунды не жалею об этом своем выборе.

И сегодня встречая таких же "потерянных", как я еще каких-то полгода назад, приятелей и знакомых (не люблю разбрасываться словом "друг" - оно для меня слишком много значит), я всегда останавливаюсь. Я пишу, звоню, ставлю "галочки" в голове (здесь у меня есть контакты, здесь у меня есть вещи, это я уже проходила, это мне недавно предлагали, но мне уже не надо...), делаю бессрочные "одолжения", которые не собираюсь возвращать, гуляю киевскими улочками, "пью кофе" часами и разговариваю обо всем, о чем спросят.

Я отдаю. Все, что было со мной за 20 лет жизни я считала и считаю (теперь уже более чем осознанно) - бартером с судьбой. Мне кажется, что какую-то часть от того, что получила сейчас, я оплатила давно, даже не задумываясь о последствиях. Но я уверена в том, что не хочу меняться и ждать выгоды, удачного момента, чуда... гадать, когда мне что-нибудь вернется, воздастся или отзовется. 

Я не знаю, даже представить боюсь, какие еще кардинальные перемены будут в моей жизни, когда еще меня встряхнет так, что все внутри перевернется. Я не хочу такого больше, мне кажется, я нашла себя и свою нишу, поймала попутный ветер и двигаюсь в правильном направлении. Только хочу сказать две вещи:

Друзья, спасибо. За все, за что вы знаете и за что даже не догадываетесь. Некоторые из вас говорят мне, что я какая-то сильно-сильно хорошая. Неправда. Просто вы у меня самые лучшие, а у меня выбора нет:)))

Все :-) - я могу не много. Может быть, совсем мало. Но если вам кажется, что я могу вам чем-то помочь и это должна быть именно я (вам больше не к кому обратиться, вы точно знаете, что у меня для этого есть ресурсы или навыки и т.д.) - пишите, звоните, не стесняйтесь. Я не обещаю помочь, но услышать и попытаться - обещаю. Я хочу, чтобы вы тоже верили в людей. Эту веру нельзя терять.

Злорадство и «добрые люди»

Мои друзья периодически кидают мне ссылки на опусы наших общих знакомых, бывших преподавателей или просто известных крымских персонажей. Иногда натыкаюсь на них сама, хотя многих давно удалила как минимум из подписки. Даже не потому что хотела что-то продемонстрировать – просто поберегла свою нервную систему. Когда каждый день читаешь о новых смертях на востоке, пробегать глазами фонтаны желчи с общим смыслом «так им, с**ам и надо!» уже просто невыносимо.

Помню, когда в ноябре все только начиналось, в голове то и дело мелькал вопрос «почему?» Я понимала многих. Тех, кто не верит – понимала. Тех, кто за деньги – понимала. Тех, кто из страха – понимала. Не понимала только тех, кто злорадствовал. Вот их понять не могла и не хотела, тогда это все было слишком свежим, лишком острым. Тогда ночами, свернувшись в кресле калачиком, смотрела трансляции с Майдана (в последние, самые страшные дни не смогла уже смотреть – только верить, что ужас закончится), а утром в универе слушала с понтом «рациональный подход» и конспирологические теории о смертях людей. И после таких ночей меня бесили не теории, нет. Меня бесило злорадство, которое читалось в каждом жесте и в каждом слове: «Смотрите, какой я умный! Я не ведусь на все эти мировые заговоры, я не пытаюсь ничего изменить, я сижу дома и гавкаю из будки в строго отведенное время на тех, на кого можно гавкать. И я живой, а эти идиоты там гибнут!»

Знаете, я не из-за российской власти в Крым не еду. Это – осознанное, переваренное, на уровне рацио. Я не еду и не ехала туда больше по другой причине. Меня убивает эта злая тухлая радость с резким запахом гнили, исходящим от ее носителей. Этот запах въедается не в одежду и в волосы, как дым. Он въедается в память, и ты помнишь о нем и бежишь от него, как от самой страшной угрозы собственной жизни.

Я не понимала этих людей ровно до тех пор, пока не переболело. Пока не стерлось из памяти отвращение. И я снова и снова возвращаюсь к ним мысленно с вопросом «почему», но ответ уже гораздо ближе. Я перестала думать об их человеческих качествах и способности к состраданию. Просто, в меру своих возможностей, глянула на их судьбу. На их жизнь. На то, что для них ценно. На то, что причиняет им боль.  Мне кажется, что разбираться в том, что с ними происходит сейчас – это удел психологов или священников. А может – и тех, и других.

Денис Казанский считает, что Путин разбудил в людях мразь. А мне кажется, что мразь в некоторых из нас разбудили гораздо раньше, ее в нас будят каждый день, но большинство в состоянии с ней бороться. А у тех людей нет защитных механизмов, и эта мразь пожирает их изнутри, лишая возможности искренне радоваться хоть чему-то, кроме чужого горя.

Сейчас мне очень хочется верить Булгакову. Этот отрывок всегда всплывает в голове, когда на глаза попадается очередной шедевр «языка вражды», а в памяти оживает тот самый сладковатый тошнотворный запах:

«- А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова "Добрые люди"? Ты всех, что ли, так называешь? 

- Всех, - ответил арестант, - злых людей нет на свете. 

- Впервые слышу об этом, - сказал Пилат, усмехнувшись, - но, может быть, я мало знаю жизнь! Можете дальнейшее не записывать, - обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить 

арестанту: - В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом? 

- Нет, я своим умом дошел до этого. 

- И ты проповедуешь это? 

- Да. 

- А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, - он - добрый? 

- Да, - ответил арестант, - он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил. 

- Охотно могу сообщить это, - отозвался Пилат, - ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я, - тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в Долине Дев. 

- Если бы с ним поговорить, - вдруг мечтательно сказал арестант, - я уверен, что он резко изменился бы. 

- Я полагаю, - отозвался Пилат, - что мало радости ты доставил бы легату легиона, если бы вздумал разговаривать с кем-нибудь из его офицеров или солдат. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я». 

И тогда я их понимаю…

"Я верну тебе Крым"

С начала марта я живу в Киеве. С начала марта со мной говорят о Крыме. Нет, не так. С начала марта, узнав, что я крымчанка, меня спрашивают о Крыме. И иногда мне казалось, что люди, рассуждая о воде-свете-пенсиях и прочем, на самом деле спрашивали о другом. "Почему? - говорили их глаза. - А как же мы?!"  

Для части моих друзей потеря Крыма - это пощечина. Смесь обиды и возмущения, и очасти -желания дать сдачи восстановить справедливость. Для части - потерянный курорт, воспоминания юности и вообще, как у "Бумбокса": "А эти ночи в Крыму теперь кому?!" Но для многих крымский вопрос - вообще что-то типа проблемы голодающих детей Африки. Вроде проблема, вроде есть, но такая глобальная и далекая, что даже решать ее как-то стремно. Да и как ее решишь?

Зато сейчас, после первого шока, каждый уже переварил свою обиду, решил проблему с отпуском или продолжает вяло интересоваться "Африкой". Когда я говорю, что из Крыма, иногда ловлю себя на желании прикрыть глаза и заученной песенкой выдать короткие ответы на ТОП-10 вопросов крымчнам:

1. Семья там? 

2. Как ТАМ с водой?

3. А со светом?

4. Правда, что полки в супермаркетах пустые?

5. А пенсии подняли?

6. Ну а зарплаты?

7. Курортный сезон накрылся?

8. Ну и что люди думают?

9. Ну а большинство правда в Россию хотело?

10. Говорят, там сейчас крымских татар притесняют?

Сейчас в глазах нет того кричащего "почему?!" Там почти всегда - пустой, праздный интерес. И немного реваншизма. Ну мы же знали, что так будет. Что там все будет плохо. Ну если сейчас еще не всем плохо, то потом будет всем. Это ж по справедливости.

Ехала по трассе на Киев и увидела борд: "Нет Крыма? Зато есть мы!". Вчера играла у подруги на Дне рождения в фанты и вытянула бумажку с заданием "Вернуть Крым". Президент на инагурационной речи говорил про Крым. Уверена, очень скоро "вернуть Крым" пообещают коммунисты. Поставят это в своей программе где-то между повышением пенсий и проблемой русского языка. Или еще какой-нибудь социальной лабудой, на которой они всю жизнь выезжают. Они просто еще не поняли, как это круто и делает рейтинг.

А мне один очень-очень близкий человечек пишет в личку: "Смотрела на море и понимала, что все это вроде твое, а должна все оставить". И когда все уже давно оставила, понимаешь дну вещь. Знаете, друзья и знакомые... Не надо мне ТАК возвращать Крым. Вот ТАК - не надо. 

Любите его, помните его таким, каким знали - солнечным и приветливым. И особенно - любите в нем не землю, море и горы, а людей, которых вы там знали и знаете. Которыми дорожите. Тогда вы будете любить Крым так, как мы его любим. Тогда вы будете хотеть вернуть его так, как мы хотим. Потому что через несколько лет или месяцев освобожденный Крым будет уже совсем не таким, каким вы и мы его знали. И нам придется возвращать не Крым в Украину, а Украину в Крым. Такую, какой мы хотим ее там видеть.

Крым: Ускорение свободного падения

Из Крыма уезжают студенты. Не массово. Не очень поспешно. В начале мая было всего полторы тысячи переведенных, думаю, еще столько же поедет поступать в магистратуру на материк. Скажете, мало? А я скажу - идеально. Лучше не придумаешь.

Я год пыталась въехать в особенности крымской студенческой жизни, понять ее сходства и отличия с жизнью за пределами полуострова. Я год пыталась выяснить у своих друзей и знакомых, какого черта они не мотаются по форумам-конференциям-тренингам и т.д. Я говорила. Я убеждала. Я постила сотни фоточек, восторженных комментариев, раскидывала анкеты на интересные по темам и спецализации мероприятия. И тем, что некоторых все-таки убедила, я горжусь больше, чем всеми личными достижениями в своей жизни.

Но их мало. Людей, которые чем-то интересовались. Людей, которые тратили 30-40 минут на заполнение анкеты и прочие особенности application. Людей, которых можно было по телефону выдернуть на встречу с интересным человеком, о которой ты узнала за полчаса до начала. Но они были.

Сегодня крымские студенты постепенно передислоцируются в другие города Украины. Вы можете со мной поспорить, но 90% из них - лучшие студенты крымских вузов. Не всегда по оценкам и даже знаниям. Но всегда по мотивации и стремлению к изменениям в своей жизни и жизни своей страны. Из Крыма уходят те, кому всегда там было тесно, но можно дышать. Оттуда не уезжают те, кому раньше дышалось легко и свободно. 

Поэтому студенты-крымчане будут с жадностью впитывать в себя особенности новой, свободной и полной возможностей жизни. И за эту жизнь свою страну они отблагодарят, уж поверьте. Потому что они, как никто, знают цену своей свободы.

В Крыму останутся те, для кого перешеек - граница не только территориальная, но и психологическая. Для кого пределы родного болота обозначают пределы зоны комфорта и БЕЗОПАСНОСТИ. Их всегда можно будет напугать чем угодно - хоть чупакаброй. И для того, чтобы разрушить все утолщающуюся стену, их рамки придется разрушать силой. 

Слишком долго их строили родители, школа и выши, в которых выход за рамки приравнивался к самоубийству. Нет, за него не осуждали. Просто после него сидеть на большинстве лекций становится убийственно скучно. 

Украине, после возвращения Крыма, придется отстраивать не только всю разрушенную "эффективными менеджерами" инфраструктуру. Ей придтся сделать гораздо большее - снова вырастить интеллектуальную элиту там, где от нее останутся одни осколки. Разруха в головах крымчан началась не вчера, но остановить ее до тех пор, пока не завершится свободное падение на самое дно цивилизации - невозможно. А потом нам всем придется ставить еще одну точку отсчета - и начинать с нуля.

Потому что война: твоей родины и моей

Я презираю предателей и приспособленцев, которые резво перекрасились с приходом российских войск в Крым. Мне не о чем говорить с продажной биомассой, которая, если завтра над Совмином вновь зареет сине-желтый флаг, будет клясться и божиться, что их заставили, вынудили, запугали и вообще... Но есть же и те, кто позицию свою не менял. Кто любил Россию, молился на нее, считал своей Родиной (именно так, с большой буквы) и, возможно, даже планировал переезд в будущем.  

Есть у меня приятель, который учится на военной кафедре в Севастополе. Еще тогда, когда по сети гуляли видео нахимовцев, исполняющих украинский Гимн, я спросила его: 

- Ты присягу уже давал?

- Нет. 

- А будешь?

- Да. Знаешь, я об этом всегда мечтал. Быть русским офицером...

Он близкий, знакомый, не мифический "русофил" или "колорад". Он просто есть. Просто такой и всегда таким был. Мальчишка, который еще вчера был вписан в мою обычную студенческую жизнь, со всей ее мнимой глобальностью и почти детской безбашенностью. Сегодня похвастался формой. Формой российского военного. Страны, любых военизированных представителей которой на территории Украины я вполне обоснованно расцениваю как оккупантов и потенциальную угрозу. 

У него - "вечная память русским бойцам Одессы, Славянска и Краматорска". У меня - украинским военным, Нацгвардии, да сами знаете кому... Тем, о ком писала. Тем, кто охраняет наш сон. 

Самое странное и страшное, что я понимаю, что если ему прикажут стрелять - он будет стрелять. В того, в кого прикажут. И что понимание этого никогда уже не позволит мне смотреть на него теми, прежними глазами. Потому что война. Его родины и моей.